Командир счастливой щуки — многие помнят этот прекрасный фильм о героях подводниках. Он стал любимым фильмом многими поколениями подводников, членов их семей и мальчишек и девчонок, мечтавших: одни покорять подводные глубины, а другие – ждать своих ребят на берегу. Помнят люди и главного героя, командира той самой «Счастливой Щуки» Алексея Строгова, главную роль которого, исполнил Петр Вельяминов. Достаточно лишь сказать название фильма, как в памяти мелькают лица известных актеров Донатаса Баниониса, Елены Добронравовой, Владимира Кашпура, Евгения Евстигнеева, Константина Райкина, эмоционально подкрепленные музыкой со стихами Леонида Дербенева. В определенной мере стоит сказать, что одним из прототипов «Счастливой Щуки» в данном фильме был и командир подводной лодки «Щ-403» капитан-лейтенант Семен Коваленко.
Командир счастливой щуки — сюжет фильма – собирательный. В нем воедино собран подвиг «Щ-421» под командованием капитан-лейтенанта Федора Видяева, которая подорвавшись на мине, потеряла ход и способность погружаться. Подводники сделали парус из брезентовых чехлов, натянули на перископ и почти сутки шли под гим в надводном положении, пока экипаж не был спасен другой советской лодкой К-22.
И там же фактически присутствует подвиг всего экипажа «Щ-403» и ее командира, спасшего экипаж, ставший кульминацией фильма. Сегодня написано много статей, повестей и очерков на тему героизма Семена Коваленко, есть всевозможные исследования и «сенсационные находки», но, практически все они свидетельствуют о мужестве командира, попавшего в фашистский плен, что в годы войны явление чрезвычайно редкое для подводников. Но, имя «Счастливой Щуки» экипаж Щ-403 получил в первые дни войны и в названии фильма оно присутствует вполне правдиво, хотя и с другим ударением, о чем свидетельствуют воспоминания «Подводный фронт» прославленного подводника Николая Игнатьевича Виноградова: «… Атака «С-102» была столь поучительной, что разбор ее мы в бригаде решили провести в более широком, чем обычно, составе. На нем присутствовали не только флагманские специалисты, командиры дивизионов и подводных лодок, но и многие помощники командиров, командиры боевых частей. «С-102», правда, не первой на Севере добилась дуплета. Несколько ранее, в декабре, такая же удача улыбнулась экипажу «Щ-403» (командир капитан-лейтенант С. И. Коваленко). Но в том-то и дело, что тогда успешная атака стала действительно следствием удачи, счастливого стечения обстоятельств». Так, по воспоминаниям Виноградова и закрепилась за «Щ-403» имя «Счастливой Щуки».
А касательно последнего подвига командира, стоит не просто сказать особо, а сказать словами человека, знавшего в те дни, что это такое, словами Виноградова: «В феврале 1942 года мы проводили в очередной поход «Щ-403». Ее задача — высадить группу разведчиков в районе мыса Нордкап. Высадка разведчиков в тыл врага — особо ответственное дело. К месту высадки лодка, как правило, подходит днем в подводном положении. Тщательно обследуется в перископ береговая черта, и затем лодка ложится на грунт. С наступлением темноты она всплывает и высаживает десантную группу, которая добирается к берегу на резиновых надувных шлюпках… На словах вроде все просто. Но на деле, что ни возьми, —масса сложностей. Взять, скажем, ту же покладку на грунт. До войны мы не очень-то большое значение придавали ей. Считали, что на нашем театре с нашими глубинами это вряд ли пригодится. Но оказалось, что умение класть лодку на грунт необходимо, да не просто на грунт — на скалистое, неровное, зачастую с крутым наклоном дно. Непростым делом было и удержание лодки у самого берега в тот момент, когда уже непосредственно производилась высадка. Сильно мешали подводникам приливные и отливные течения. Незаурядного мужества и мастерства требовала и транспортировка разведчиков к берегу на резиновых шлюпках. Людям приходилось бороться с сильным накатом, который грозил перевернуть шлюпки. Я уж не говорю о том, что на берегу разведчиков и тех членов экипажа подводной лодки, которые обычно сопровождали их к берегу, могла ожидать вражеская засада. В общем, трудностей хватало. Так было и в случае с «Щ-403». Вскоре пришла радиограмма от командира «щуки» капитан-лейтенанта С. И. Коваленко. Начало ее звучало обнадеживающе: «Разведчики высажены». Однако дальше следовали весьма тревожные строки о том, что на берегу остались еще и два старшины с «Щ-403», сопровождавшие в шлюпках разведгруппу. Семен Иванович просил разрешения после подзарядки аккумуляторных батарей вернуться за людьми… К утру Коваленко вновь привел «Щ-403» к острову. Установить связь ни с разведгруппой, ни с теми, кто сопровождал ее, не удалось. Не удалось это и на следующий день. Всю ночь на 17 февраля «щука» курсировала в районе острова, и безрезультатно.
В очередной радиограмме Коваленко снова просил разрешения продолжить поиски. Но теперь уже с этим никак нельзя было согласиться. Конечно, можно понять чувства Коваленко: оставить двух своих подчиненных в глубоком вражеском тылу, по сути, на произвол судьбы! Душа восставала против такого. Однако жестокая логика войны требовала нередко жестоких решений. Трезво оценивая обстановку, командование флота и бригады понимало, что дальнейшее пребывание «щуки» в непосредственной близости от вражеского берега может кончиться ее гибелью. Очень настораживало нас молчание высаженной разведгруппы. Трое суток прошло. Никаких сигналов о себе разведчики не подавали. Кто мог гарантировать, что фашисты не захватили их и что при очередном подходе подводной лодки к месту высадки ее не встретит засада?Нет, рисковать кораблем и экипажем мы не могли. «Щ-403» было приказано прекратить поиски и направляться в отведенный ей для крейсерства маневренный район. Через некоторое время Коваленко сообщил, что приказание получено, «щука» следует в район Порсангер-фьорда. Кто бы мог предположить тогда, что это будет последняя радиограмма, подписанная им! Какой-то злой рок преследовал в этом походе «Щ-403». Прошло всего несколько часов — и вдруг, словно гром с ясного неба, совершенно неожиданное сообщение: лодка подверглась тарану вражеского корабля, получила сильные повреждения, при срочном погружении потерян командир. Подписал радиограмму помощник командира старший лейтенант П. В. Шипин».
Люди, знающие логику военно-морской службы и сложности службы на подводных лодках, смогут упрекнуть командира Коваленко в излишней заботе о двух своих подчиненных, а незнающие, лишь ухмыльнутся, что значит – потерян командир. Но люди, остающиеся людьми до конца, поймут, какие чувства владели тогда командиром экипажа, и какими глазами смотрел на него экипаж, когда он принял решение найти своих ребят… Но не унывал командир «Счастливой Щуки», напевая старинную днепровскую песню: «Каких только щук, не знал Кременчуг», намекая и подбадривая. Что они и есть экипаж «Счастливой Щуки».
Лишь со временем, уже по возвращении в базу, стали проясняться некоторые детали. Для обеспечения высадки разведгруппы, состоявшей из норвежских патриотов, высаженных в интересах, как Северного флота, так и Королевского флота Великобритании, были выделены старшина первой статьи Климов и старшина второй статьи Широков. По завершении первых суток, на поиск группы была отправлена еще одна шлюпка, но из-за сильного ветра и течения дойти до места она не смогла. Еще два дня продолжались попытки добраться до берега, но все они заканчивались ничем, при этом была потеряна одна шлюпка. Командование флотом не зря настойчиво рекомендовало прекратить поиски и возвращаться «Щ-403» в базу. Позже стало понятно, что лодку засекли, но … стало это ясно уже потом. А вначале… Фашистские корабли — минный заградитель и два тральщика выскочили из тьмы как призраки. Один из тральщиков намеревался даже таранить лодку. На мостик выскочил командир, чтобы принять командование и в этот момент заработала скорострельная артиллерия противника. Внезапность, помноженная на яростный огонь, уменьшила до мгновений скорость принятия решения. Наступило время, именуемое сегодня «точкой невозврата». Лишь после срочного погружения на поврежденной лодке обнаружилось, что нет командира. Никто момента его ранения или гибели в момент обстрела не видел…
И только после войны удалось узнать судьбу командира «Щ-403». В ту злополучную ночь Коваленко не погиб. Он был тяжело ранен. Фашисты подобрали его в бессознательном состоянии на один из своих кораблей. Их медики ампутировали ему ногу, принялись лечить. Можно представить, как ликовали при этом враги: удалось захватить не кого-нибудь —командира подводной лодки! Они конечно же рассчитывали получить от него ценную информацию о фарватерах у наших баз, численном составе подводных сил… Еще не оправившегося от ранения, Коваленко начали допрашивать. Издевались, пытали, били. Но ничего не добились. Он прошел лагеря в Норвегии и Франции. Под Парижем в лагере военнопленных подводников за несколько дней до казни он попросил английского подводника Прицкорта передать, что присяги не нарушил и тайн военных не раскрыл. Еще позже в одном из германских архивов были найдены протоколы допросов Коваленко. Они также подтвердили, что командир «Щ-403» держался, несмотря на всю тяжесть своего положения, с достоинством и мужеством.
Живой, веселый, широкоплечий, чубатый парубок с умными, проницательными глазами, с мягким украинским говорком — таким остался Семен Иванович Коваленко в памяти всех тех, с кем служил. Таким же остался он и в нашей памяти.
А члены экипажа, для спасения которых погиб командир, остались живы. Во время высадки сильный накат перевернул шлюпки, в которых они шли к берегу вместе с разведчиками. Утонула рация. Ушел на дно практически весь запас продовольствия. До берега пришлось добираться вплавь в ледяной воде. Один из норвежцев насмерть разбился о камни, другой некоторое время был без сознания и вскоре умер. Измученные, обессилевшие люди укрылись в заброшенной рыбацкой хибарке. Последний из норвежцев ушел, чтобы попытаться установить связь с надежными людьми из местных жителей. Но не вернулся. Очевидно, фашисты схватили его. Видимо это и стало наводкой для германских кораблей. Климов и Широков остались вдвоем. Без теплой одежды, без продовольствия. Питались прошлогодними морожеными ягодами да водорослями. Силы быстро покидали моряков, но они решили: лучше умереть, чем добровольно сдаться врагу. Однако плена избежать все же не удалось. Фашисты в конце концов обнаружили их и после безрезультатных допросов бросили в концлагерь. Здесь пути друзей разошлись. Климов побывал в заключении в разных районах Норвегии. Несколько раз пытался бежать. И однажды это удалось. Добрался до своих. Войну закончил автоматчиком одной из стрелковых дивизий. Также удалось вырваться из плена и Широкову.
А память о подвиге Семена Коваленко и сегодня будоражит наши сердца. Один из наших товарищей по творческому объединению Всеукраинский союз писателей-маринистов Дмитрий Шупта написал поэму «Семен Коваленко», начинающуюся такими словами:
Текут года, словно в реке вода, И остаются в незабвенных датах Герои молодыми
навсегда В пилотках командирских и в бушлатах
Мне видится: герой невдалеке – К нам древняя его прислала Троя. В Кременчуге слезою по
щеке Сверкнет воспоминанье про героя.
В Кременчуге, что на Днепре-реке, Морской отваги, развевайся лента! Венок я возложил
в Кременчуге — Отсюда родом славный Коваленко.
Сегодня, спустя семь десятилетий, уже никто более подробно не расскажет о тех трагических днях. И только записи, воспоминания дают основания говорить, что наш земляк действительно погиб как воин, как солдат, не нарушивший присяги. И сказал ли он те слова-прощания: «погружайтесь без меня» или закусил губу от страшных мук тяжелого ранения или отчаяния, чтобы товарищи не тратили решающие секунды на его спасение, не имеет значения. Главное – экипаж был спасен. Тогда, в 1942-м спасен.
Редактор: Роман Пацовский по материалам открытых источников сети Интернет